У меня сегодня ещё одна доза офигевания.
Я жила какой-то промежуток времени с Финном, мы дружественно общались и после снятия дрс с Аарта мне захотелось узнать за что у Финна ко мне возникало презрение в течение всего времени общения.
То, что он написал мне сегодня:
«Вспоминал когда возникало к тебе презрение, вспомнил только эти случаи:
*) В питере, когда штаны были заправлены в носки
*) За то, что не готовишь
*) Когда никто не пошёл в свинг-клуб (комментарий от меня:а я очень хотела пойти в свинг-клуб и почему-то финн запрезирал меня, это злорадство с презрением?)
*) За то, что ты худая
*) Когда ты трахалась с Аартом и я смотрел
У меня скепсис, что их так мало, я ещё хочу повспоминать. Если тебе интересно, могу рассказать когда различу что-то ещё«
Finn
Re: Finn
У меня сейчас было такое же восприятие себя. Я попытался оценить масштаб пиздеца: насколько часто я испытываю презрение и насколько это неприятно и для меня и для других, и у меня аж мурашки прошлись по телу. Ещё представлял, что кто-то ко мне испытывал презрение за такое, и возникало непонимание как за это можно испытывать презрение. Ещё это всё очень странные приёбки, потому что я тоже не готовлю, тоже трахаюсь, тоже худой и тоже хотел в свинг клуб.
У меня недавно несколько раз были проблески, когда я понимал сколько у меня НО, что это фон ко всем и всегда. Но это длилось несколько секунд, после чего то восприятие вспоминается как сон и я снова не различаю этот фон.
Re: Finn
У меня сейчас поменялись желания. Я недавно писал про порождение симпатии к себе и про причины возникновения презрения, но сейчас кажется, что это были философствования, а главная причина того, что я испытываю презрение — это привычка и желание его испытывать. Поэтому мне теперь хочется только различать и устранять презрение.
Re: Finn
Я очень плохо различаю презрение. Типичная ситуация: у меня кто-то спрашивает “было презрение в той ситуации?”, и у меня как будто туман. Я отвечаю, что “вроде бы нет” или “не различаю”. Хотя раз за разом вижу, что вот это “не различаю” — это хуйня какая-то. Спустя минуту/час/день становится очевидно, что конечно было презрение, а я просто активно его вытеснял, не хотел признавать. Поразличал причины откуда берётся такое оболванивание себя и симпатов:
*) Признание презрения — это угроза светлому образу себя, угроза чсв. У меня есть какая-то пиздец тупая уверенность, что если я не призна́ю презрение, то его как будто и нет. И как будто я могу вот так запросто наебать симпатов, сказав “не было презрения” или “не различаю”. И получается я обмениваю возможность испытывать симпатию, преданность, благодарность, открытость, на эту тупую наёбку.
*) Страх осуждения и самоосуждения. Если я различу презрение, то мне нужно будет себя за него ненавидеть, посыпать себя пеплом, испытывать чувство вины. А если я закопаюсь в песок, то я типа хороший человек, и ненавидеть себя так сильно не нужно. От фразы "можно не нанавидеть себя за презрение" приятно каждый раз, возникает облегчение.
*) Я сросся с презрением, поэтому мой мозг просто фильтрует его как фоновый шум.
*) Оказывается у меня есть уверенность, что если между мной и людьми не будет прослойки презрения, то я как будто потеряю голову, буду без разбору любить всех мудаков. Есть уверенность, что если я не презираю мудаков и насильников, то я одобряю их действия, их мировоззрение. Это добавляет "нормальности" презрению, делает презрение не просто обычной частью психики, а полезной её частью. Если я начну её различать и избавляться от неё, то моя психика под угрозой. Ирония в том, что мало того, что эта прослойка презрения чудовищно влияет на мою психику, так она ещё и не выполняет своей “цели”: я влюбляюсь в мудаков, меня тянет к чсвшным людям.
*) Вежливость, страх посыла. Если я скажу человеку, что у меня есть к нему презрение, то это всё равно что сказать “ты мудак”. По сути презрение это и есть восприятие человека хуёвым, но я привык к тому, что я никогда не говорю людям реальное отношение к ним, в надежде, что мне удастся их наебать и они меня дорисуют, чтобы их отношение ко мне было лучше, чем если бы они знали, что я их презираю.
Мне каждый раз удивительно, когда замечаю вытеснение, “не различение”. Примерно как когда я вспомнил, что мой первый сексуальный опыт был с парнем, но я удалил это из своей памяти на 10 лет. Я делаю такую же хирургию над своей психикой каждый день, постоянно.
*) Признание презрения — это угроза светлому образу себя, угроза чсв. У меня есть какая-то пиздец тупая уверенность, что если я не призна́ю презрение, то его как будто и нет. И как будто я могу вот так запросто наебать симпатов, сказав “не было презрения” или “не различаю”. И получается я обмениваю возможность испытывать симпатию, преданность, благодарность, открытость, на эту тупую наёбку.
*) Страх осуждения и самоосуждения. Если я различу презрение, то мне нужно будет себя за него ненавидеть, посыпать себя пеплом, испытывать чувство вины. А если я закопаюсь в песок, то я типа хороший человек, и ненавидеть себя так сильно не нужно. От фразы "можно не нанавидеть себя за презрение" приятно каждый раз, возникает облегчение.
*) Я сросся с презрением, поэтому мой мозг просто фильтрует его как фоновый шум.
*) Оказывается у меня есть уверенность, что если между мной и людьми не будет прослойки презрения, то я как будто потеряю голову, буду без разбору любить всех мудаков. Есть уверенность, что если я не презираю мудаков и насильников, то я одобряю их действия, их мировоззрение. Это добавляет "нормальности" презрению, делает презрение не просто обычной частью психики, а полезной её частью. Если я начну её различать и избавляться от неё, то моя психика под угрозой. Ирония в том, что мало того, что эта прослойка презрения чудовищно влияет на мою психику, так она ещё и не выполняет своей “цели”: я влюбляюсь в мудаков, меня тянет к чсвшным людям.
*) Вежливость, страх посыла. Если я скажу человеку, что у меня есть к нему презрение, то это всё равно что сказать “ты мудак”. По сути презрение это и есть восприятие человека хуёвым, но я привык к тому, что я никогда не говорю людям реальное отношение к ним, в надежде, что мне удастся их наебать и они меня дорисуют, чтобы их отношение ко мне было лучше, чем если бы они знали, что я их презираю.
Мне каждый раз удивительно, когда замечаю вытеснение, “не различение”. Примерно как когда я вспомнил, что мой первый сексуальный опыт был с парнем, но я удалил это из своей памяти на 10 лет. Я делаю такую же хирургию над своей психикой каждый день, постоянно.
Re: Finn
Устранять презрительность в целом кажется слишком большой, необъятной задачей. У меня опускаются руки, когда представляю, что устраняю всё презрение. Поэтому последние пару месяцев я подходил к этой задаче по-другому: выбирал повод для презрения, и различал (и устранял, по желанию) презрение, которое возникало в этих случаях. Например:
*) Презрение за ошибки, опечатки
*) Презрение за то, что кто-то говорит мне что-то, что я уже знаю
*) Презрение к 3м людям, с которыми я больше всего сейчас общаюсь
*) Презрение как "защита" от неприятных людей (типа если я не испытаю презрение к неприятному человеку, то значит у меня ПО к нему)
Такие задачки кажутся более реалистичными, к ним возникает энтузиазм, иногда решимость и упорство.
Главное изменение в плане презрения, которое я заметил у себя в последнее время — это что для меня презрение перестало быть нейтральным, нормой. Пару месяцев назад на штурме Крош говорила озарённые уверенности, и там были 2 такие: “Мне неприемлемо презрение к себе“ и “Мне неприемлемо испытывать презрение”. Я тогда охуел, что у кого-то так может быть. Для меня это были далёкие фразы, потому что мне не было неприемлемо презрение и мне было ок презрение в мою сторону. Но сейчас у меня по-другому. Я различаю, что мне отчётливо неприятно испытывать презрение, и даже неприятно презрение в мою сторону.
Это ещё связано с темой моей мертвенности. Я когда-то писал в своей ветке, что мне было ок, когда Аарт сказал, что у него ко мне много презрения, у меня тогда не было никакой реакции на это. Недавно я встретился с ним снова, и после встречи спросил его испытал ли он что-то приятное ко мне за день, что мы тусовались. Он не назвал ничего приятного ко мне, и у меня от этого возник протест, симпатия к себе и желание дистанции с Аартом. Мне стало понятно, что то, что он не испытал вообще ничего приятного ко мне за весь день значит, что он испытывает ко мне много презрения, и это было неприятно. И было клёво от мысли, что то, что у Аарта ко мне нет ничего приятного, не значит, что во мне нет ничего приятного, симпатичного. Я в целом клёвый и симпатичный человек, и только сильно презрительный человек не испытает ничего приятного ко мне. И когда я понял это, симпатия к себе ещё усилилась, от неё появились слёзы. Для меня тот случай стал озфа симпатии к себе и желания устранять презрение.
Аарт потом сказал, что у него всё-таки было что-то приятное ко мне, и было сопротивление об этом говорить, но это было уже после того, как я заметил у себя реакцию на презрение, испытал симпатию к себе.
*) Презрение за ошибки, опечатки
*) Презрение за то, что кто-то говорит мне что-то, что я уже знаю
*) Презрение к 3м людям, с которыми я больше всего сейчас общаюсь
*) Презрение как "защита" от неприятных людей (типа если я не испытаю презрение к неприятному человеку, то значит у меня ПО к нему)
Такие задачки кажутся более реалистичными, к ним возникает энтузиазм, иногда решимость и упорство.
Главное изменение в плане презрения, которое я заметил у себя в последнее время — это что для меня презрение перестало быть нейтральным, нормой. Пару месяцев назад на штурме Крош говорила озарённые уверенности, и там были 2 такие: “Мне неприемлемо презрение к себе“ и “Мне неприемлемо испытывать презрение”. Я тогда охуел, что у кого-то так может быть. Для меня это были далёкие фразы, потому что мне не было неприемлемо презрение и мне было ок презрение в мою сторону. Но сейчас у меня по-другому. Я различаю, что мне отчётливо неприятно испытывать презрение, и даже неприятно презрение в мою сторону.
Это ещё связано с темой моей мертвенности. Я когда-то писал в своей ветке, что мне было ок, когда Аарт сказал, что у него ко мне много презрения, у меня тогда не было никакой реакции на это. Недавно я встретился с ним снова, и после встречи спросил его испытал ли он что-то приятное ко мне за день, что мы тусовались. Он не назвал ничего приятного ко мне, и у меня от этого возник протест, симпатия к себе и желание дистанции с Аартом. Мне стало понятно, что то, что он не испытал вообще ничего приятного ко мне за весь день значит, что он испытывает ко мне много презрения, и это было неприятно. И было клёво от мысли, что то, что у Аарта ко мне нет ничего приятного, не значит, что во мне нет ничего приятного, симпатичного. Я в целом клёвый и симпатичный человек, и только сильно презрительный человек не испытает ничего приятного ко мне. И когда я понял это, симпатия к себе ещё усилилась, от неё появились слёзы. Для меня тот случай стал озфа симпатии к себе и желания устранять презрение.
Аарт потом сказал, что у него всё-таки было что-то приятное ко мне, и было сопротивление об этом говорить, но это было уже после того, как я заметил у себя реакцию на презрение, испытал симпатию к себе.
